ЗАДЫХАЯСЬ В ДРУЖЕСКИХ ОБЪЯТИЯХ

Политика СССР в отношении Русской Церкви пережила разные этапы развития. Старт, пожалуй, самому неоднозначному из них был дан принятием 5 декабря 1936 года Конституции СССР, провозглашавшей свободу вероисповедания. Верующие и их уцелевшие в ходе репрессий пастыри во время Великой Отечественной войны и после ее окончания приняли смягчение государственной политики в вопросах религии как справедливое признание своего вклада в победу над врагом, с надеждой на реальное возрождение церковной жизни. Однако, и  очередное тому подтверждение находим в открытой в рамках проекта «Церковь верных» переписке правительственных органов и Совета по делам Русской Православной Церкви при Совмине СССР (далее – Совета), представители власти не спешили, вернее даже будет сказать, не собирались оправдывать эти трогательные ожидания. В отчетах, докладных и инструктивных письмах конца сороковых годов поражают масштабы охвата партийно-правительственным контролем всех сфер деятельности Церкви, разнообразие интересующих органы вопросов. А какого уровня государственные деятели курируют эту работу! Вот только отдельные примеры тотального контроля.

 

Живое Слово «урезанным» тиражом

Во время Великой Отечественной войны в СССР было разрешено издательство некоторой религиозной литературы. В своем докладе Председателю Совмина СССР Ворошилову заместитель председателя Совета Белышев сообщает об издательской работе патриархии и делится своими соображениями по этому вопросу: «Основным печатным органом Патриархии является издаваемый с разрешения Правительства с 1943 года ежемесячный «Журнал Московской патриархии» тиражом до 1947 года 10 тысяч экземпляров, а с 1947 года – 15 тысяч экземпляров. До 1949 года из всего тиража 80% распространялось по епархиям внутри СССР, а с января 1949 года, по указаниям Совета, 50% тиража направляется за границу. Кроме журнала, Московская патриархия также с разрешения Правительства ежегодно с 1945 года издает стенной церковный табель-календарь тиражом 50 тысяч экземпляров и настенный церковный календарь тиражом 50 тысяч экземпляров, а также патриаршие послания к «Пасхе» и «Рождеству» тиражом по 1 тысячи экземпляров. Перечисленные выше издания Патриархией запроектированы и на 1949 год».

Тиражи, согласитесь, более чем скромные – для огромной территории страны, с учетом передачи половины изданий верующим заграницу и того, что многие годы религиозная литература в стране вообще не издавалась. Но, по мнению Белышева, планы издания периодической и иной церковной литературы следует в 1949 году сократить, «урезать», по его выражению, а некоторые издания отменить. Аргументов в пользу этого решения он приводит немало, но главный из них, очевидно, это опасение, что «Патриархия… стремится расширить издательскую деятельность для укрепления своих позиций внутри страны и что такое стремление, по мнению Совета, поощрять не следует» ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 453. Л. 1-4.

В 1949 году Белышев готовит от имени правительства проект постановления следующего содержания: «Принять предложение Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР о некотором сокращении изданий Московской патриархии на 1949 год и о порядке контроля за ними. Выпуск изданий Московской патриархии оставить за Гослитиздатом и печатание производить в государственных типографиях. Председатель Совета Министров Союза ССР И. Сталин». ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 453. Л. 5

Какое внимание к церковным изданиям со стороны высших правительственных кругов! И это в условиях победившей в стране диктатуры пролетариата, разорения практически всех храмов и физического уничтожения тысяч священнослужителей и верующих, при успешном, казалось бы, воспитании целого поколения безбожников. Живое Слово Христовой правды по-прежнему вызывало у советского правительства тревогу и опасения – потому и велась борьба с каждым экземпляром печатного православного издания.

 

Миссия невыполнима?

Быть или не быть миссионерскому движению в СССР? Этот вопрос тоже оказался на рассмотрении чиновников Совета. В отчете о деятельности миссионерского совета Московской патриархии, представленном Ворошилову, тот же Белышев, не особенно затрудняя себя аргументами, заявляет, что «введение института разъездных священников-миссионеров и издание специальной миссионерской литературы» «неприемлемо и нежелательно» и сообщает о намерении довести такое воззрение до Патриарха. С мнением иерархов Церкви о том, что появление миссионеров в отдаленных районах страны, где порой давно уже нет действующих храмов и православных священников, помогло бы в борьбе с оживившимися после войны всякого рода сектантами, заместитель председателя Совета не согласен. Он уверен, что «проведение указанных мероприятий … будет только разжигать религиозность» ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 453. Л. 6.

Все под присмотром

Ярким свидетельством тотального контроля над церковной жизнью является бланк «Табеля предоставления информации, статистических сведений и отчетности уполномоченными Совета за 1949-й год» (ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 454. Л. 67–70), поступившего Сталину в качестве проекта на утверждение. Этот внушительный документ состоит из четырех разделов, содержащих порядка трех десятков вопросов, с подвопросами во многих из них. Его составители постарались, учли все, о чем требуется доложить: о ЧП в храмах и других духовных заведениях; о службах и иных церковных мероприятиях; о фактах «суеверия» (как, например, обновление икон); о хозяйственной деятельности общин, монастырей; об организации учебного процесса в духовных учебных заведениях; о составе духовенства, монашества, преподавателей учебных заведений с характеристиками новопосвященных служителей; о нарушениях церковного законодательства со стороны верующих и местных властей, о жалобах и вопросах к уполномоченным Совета. Вот под таким присмотром осуществлялась «свобода совести» в стране, где православные совсем недавно проявили самоотверженность и героизм в борьбе с внешним врагом. Характерно, что абсолютно вся отчетная информация проходила под грифом «секретно», впрочем, как и вся переписка Совета с Правительством, за исключением «совершенно секретной».

С мингосбезопасности согласованы

Особое внимание контролирующих деятельность Церкви органов досталось духовным учебным заведениям. Постановлениями Правительства СССР № 2324 от 28 ноября 1943 года и № 523 от 10 мая 1944 года Московской патриархии было разрешено открыть пастырско-богословские курсы с 2-х годичным сроком обучения в Москве, Ленинграде, Киеве, Саратове, Львове, Луцке, Минске, Одессе и Ставрополе, с числом учащихся на первом курсе от 30 до 35 человек.

В 1946 году распоряжением Совета Министров СССР №8537-рс от 9 июля патриархии было разрешено преобразовать пастырско-богословские курсы в духовные семинарии с 4-х годичным сроком обучения.

Постановлением Совета Министров СССР № 1132-465/СС от 29 мая 1946 года Московской патриархии было разрешено открыть духовные академии в Москве, Ленинграде и Киеве с 4-х годичным сроком обучения и числом учащихся на первом курсе до 50 человек. Однако это вовсе не означало, что у Православной Церкви появились широкие возможности для обучения молодого поколения священнослужителей. Ходатайства архипастырей об открытии учебных заведений во многих областях Союза не были удовлетворены. Так, в декабре 1949 года Совет дал заключение о нецелесообразности открытия духовной семинарии в Новосибирске, «учитывая незначительное количество церквей в областях и краях Сибири и Дальнего Востока (130)…». При этом многие храмы не действовали именно из-за отсутствия церковнослужителей. В 1947/48 учебном году, а также в 1948/49 учебном году занятия проводились в двух академиях и в восьми семинариях (Киевская духовная академия и Львовская семинария еще не открылись).

К началу 1948-1949 учебного года число слушателей во всех семинариях было всего 582 человека и в двух духовных академиях – 75 человек (ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 453. Л. 11).

Подготовке священнослужителей правительственные структуры уделяют особое внимание. Совет периодически представляет в Совмин подробные сведения о количестве и характеристики учащихся духовных учебных заведений (образование, происхождение, возраст, род занятий до поступления на учебу, биография). Характерно, что немалое число их составили бывшие фронтовики –78 человек, из них 56 человек имели правительственные награды. Еще больше внимания государственные контролирующие органы уделяют преподавательскому составу духовных учебных заведений, их мировоззрению, лояльности к существующей власти. Под контролем и расходы Церкви на обучение и содержание будущих священнослужителей, времяпрепровождение учащихся,

По утверждению Белышева, «Совет ограничивает свою роль в отношении учебных заведений лишь организацией общего наблюдения за их деятельностью через своих Уполномоченных на местах», но на деле, ни один серьезный вопрос духовного обучения не обходится без согласования с Советом. Сюда входят и Положение о православных духовных учебных заведениях» (семинариях и академиях) и единые программы обучения (ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 453. Л. 19).

Характерный пример, что Совет представляет на подпись Председателю Совета министров Союза ССР Сталину проект Распоряжения, исключающий из программы изучение Духовных академий предмет «Обзор философских учений» ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 453. Л. 19.

В документе «Сведения и решения по работе духовных образовательных учреждениях», представленном в Совмин СССР в 1949 году, заместитель председателя Совета Белышев предлагает оставить за Советом функции « осуществлять наблюдение за деятельностью духовных учебных заведений только по вопросам: подбора слушателей, преподавателей и административного персонала, согласовывая в каждом случае с органами МГБ (как это было и до этого), и наблюдения за соблюдением «Положения о духовных учебных заведениях» ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 453. Л. 18. «Только». А в остальном – полная свобода Церкви и невмешательство в ее внутренние дела.

Автор: Вера Крюкова