СТРАСТИ НА СВЕТЛОЯРЕ-ОЗЕРЕ
Как сказания уполномоченного помогли в кампании по борьбе с «нелегальными святыми местами»
1948 год не самый в истории Русской Православной Церкви драматичный. Со стороны Советского государства не было открытых гонений, продолжалось сотрудничество в отдельных областях общественной и политической жизни. Но все же год этот был переломным: дружелюбные отношения государства с Церковью, сложившиеся в военный период, пошли на убыль.
Тепла хватило ненадолго
В одной из своих работ о послевоенном рубеже в истории Русской Православной Церкви профессор, заведующий кафедрой церковной истории Московской духовной академии Алексей Святозарский пишет: «Высшие партийные и государственные органы, действуя через Совет по делам Русской Православной Церкви (далее – Совет), приступили к ревизии ее положения в советском обществе с целью скорректировать собственную политику, проводившуюся в 1943-1947 годах. Последовал целый ряд запретительных и ограничительных мер, причем соответствующие решения проводились через Синод РПЦ».
Такими мерами стал, к примеру, запрет на молебны на полях и крестные ходы между населенными пунктами, усложнение процедуры регистрации священников. И хотя прямого запрета открывать храмы не последовало, председатель Совета министров СССР Климент Ворошилов не раз говаривал: «…мы должны меньше открывать церквей…»
«Изучить на месте религиозность населения»
В нелегком положении оказались уполномоченные Совета на местах, в обязанности которых входил контроль над исполнением установленных ограничений.
Зарисовкой к портрету этого исторического периода может служить переписка с руководством уполномоченного Совета по Горьковской области в 1945–1960 годы Алексея Богданова. 21 мая 1948 года заместитель председателя Совета Сергей Белышев вручил ему ходатайство общины верующих молитвенного дома в поселке Ворсма о передаче ей здания церкви. Сергей Константинович, сообщая подчиненному о представителе общины, доставившем это заявление в Совет лично, дает следующие указания подчиненному:
«На приеме в Совете Залявин заявил, что их молитвенный дом беспрепятственно нормально функционирует более двух лет. 1946-1947 г.г. об открытии этого молитвенного дома верующими было подано несколько заявлений в Совет и последний не давал разрешения на открытие, направляя эти заявления на Ваше рассмотрение.
Беспрепятственное нормальное функционирование молитвенного дома является нарушением Постановления СНК СССР от 28.XI-43 г. № 1325 «О порядке открытия церквей».
…Совет предлагает Вам специально поинтересоваться и изучить на месте положение и деятельность таких молитвенных домов, как например, в пос. Ворсма, и религиозность населения. Выявить отношение руководства местных советских органов к этим молитвенным домам и к ходатайствам верующих об открытии церквей… О результатах проверки заявления и изучения поставленного выше вопроса подробно информируйте Совет» (ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 322. Л. 41).
К словам своего заместителя председатель Совета Георгий Карпов добавляет:
«Ввиду того, что по Вашей области имеется большое количество неудовлетворенных ходатайств верующих об открытии церквей и во многих районах действующих церквей нет, Совет считает необходимым с Вашей стороны уделить особое внимание выявлению и изучению фактов т.н. «нелегальных» отправлений религиозного культа. По этому вопросу Совет ожидает от Вас самой подробной информации» (ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 322. Л. 88).
Заметим, ни тот ни другой руководитель не ставят вопрос о необоснованности отказов в ходатайствах верующим об открытии храмов – только о выявлении нелегальных религиозных служений.
В краю легенд и «нелегальных отправлений религиозного культа»
Уполномоченный Совета по Горьковской области уже с начала 1948 года подробно информирует начальство о так называемых «нелегальных отправлениях религиозного культа». Судя по объему информации и частоте упоминания, больше других Богданова беспокоит обстановка на озере Светлояр Воскресенского района. В разделе «Массовые обряды» отчета за 1947 год он сообщает:
«Воскресенский р-н. От села Владимирское на расстоянии одного километра имеется озеро, называемое «Светлое», на месте которого в XIII веке стоял град Китеж. По преданию, во время монгольского нашествия этот град с приближением к нему монголов, ушел под землю, чтобы не покориться монголам и не осквернить святыню. На месте этого града образовалось озеро, которое почитается населением как священное.
Около озера стояла небольшая деревянная церковь, куда население сходилось для совершения богослужения. После 1917 года здание церкви стало разрушаться и его сломали /год не установлен/, но совершение молебствий около этого озера не прекращалось и продолжается до настоящего времени. Служба совершается каждое воскресенье.
В воскресные дни народу набирается около 100-200 человек, службу ведут женщины. Наибольшее посещение верующих «светлого» озера бывает в престольный праздник «Владимирская», куда собираются десятки тысяч народу. Служба в этот день ведется несколькими группами. Отдельные молящиеся вокруг озера ползают на коленях, желая этим самым избавиться от грехов.
В пасхальную службу народу собирается несколько тысяч. В 1947 году на пасху и праздник «Владимирская» служба проводилась, народу собралось десятки тысяч. Предание говорит, если приложить ухо к земле, то слышен колокольный звон церквей града Китежа…
На «светлое» озеро когда-то приезжал великий русский композитор Римский-Корсаков, он написал сказание «О невидимом граде Китеже».
Сборище верующих на «светлое» озеро является традиционным, переходя из поколения в поколение. 27 марта 1948 года» (ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 322. Л. 23-31).
В докладе сурового службиста проскальзывает чувство, похожее на очарование святым, овеянным легендами старины, местом. Но в дальнейшем немало беспокойства принесут уполномоченному события, связанные именно с этим непростым объектом. В январе 1949 года он сообщит в Совет:
«Сейчас я беру на учет все почитаемые верующими места. В селе Владимирском Воскресенского района имеется два церковных здания: одно каменное, не имеющее оборудования, и второе деревянное, с полным оборудованием. Но из данного села ни одного ходатайства не поступало, в то же время на «светлом» озере ежегодно на моление собираются десятки тысяч молящихся.
Я решил выяснить, в чем причина, что моления устраивают на открытом месте, а об открытии церкви не ходатайствуют. Мною установлено: в селе Владимирском проживает игумения Мария Умнова 90 лет, с ней проживает келейница монахиня Прасковья 60 лет. Умнова в селе Владимирском имеет собственный дом, где регулярно совершается служба. Службу проводит сама. На моление собирается 30–40 человек богомольцев, так как помещение больше не вмещает. В годовой праздник «пасха» собирается около 100 человек. Сюда сходятся лица среднего и старшего возраста.
Умнова Мария не признает в настоящее время патриархию и себя относит к истинно православной церкви. Отдельные верующие пытались писать ходатайства об открытии церкви, но в каждом случае Умнова их разговаривала, что церковь открывать не надо, так как попы сейчас не православные. Делает она это еще и потому, что с открытием храма у ней не будет дохода, на который она сейчас живет.
Организатором службы на «светлом» озере является Умнова Мария, которую выводят туда под руки в полном своем облачении» (ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 322. Л. 144-186).
История Марии Умновой, приведенная в отчете уполномоченного, сама по себе показательна. Дело в том, что «светлое» озеро, обросшее легендами, наделенное народом святостью, было точкой притяжения не только богомольцев. Нижегородское Заволжье с его непроходимыми лесами веками давало приют раскольникам разных толков и направлений, враждебным официальной Православной Церкви. К противостоянию раскольников Патриаршей Церкви добавлялись человеческие страсти и амбиции, что еще больше обостряло ситуацию. Богданов не вникает в богослужебные вопросы: в Православной Церкви, где сохраняется апостольское преемство, женское священство отсутствует. Из его доклада невозможно понять, в каком же облачении выходила служить мятежная игумения. Не в священническом же? И какое именно богослужение она проводит? Неужели литургию?
Покончить с нелегальными паломничествами
В начале 1953 года после смерти Сталина церковная политика государства вновь взяла курс на ужесточение. В апреле Георгий Карпов внес в ЦК предложение покончить с нелегальными паломничествами и потребовал для этого создания специальной комиссии. В свою очередь ЦК призвало обкомы тех областей, в которых совершались паломничества, принять соответствующие меры по их «ликвидации». В этой связи Карпов поручает Богданову провести наблюдение за происходящим на Светлом озере в день празднования иконе Владимирской Божией Матери – 6 июля.
Богданов лично присутствовал на молебнах и подготовил для председателя Совета подробный отчет с фотографиями (ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1026. Л. 69-75).
И кого только не было на этом празднике! По словам уполномоченного, на Светлояре в обозначенный день собралась вся местная элита. Вечером 5 июля к озеру подъехали 13 легковых и грузовых машин с регистрационными номерами госучреждений. Из них вышли ведущие хозяйственники и представители местных властей, и даже сотрудники Унженского исправительно-трудового лагеря, находящегося примерно в 30 километрах от села Владимирское. По поводу их поведения Богданов кратко отметил: «Приехавшие с ними женщины направились к месту моления, а мужчины занялись распивом».
Неизвестно, как оправдывались местные чиновники, участники паломничества ко святому озеру, за свою идеологическую близорукость, факт лишь в том, что Богданов за свое рвение дивидендов не получил. В Совете посчитали, что он недостаточно контролирует церковную жизнь в области, что было отмечено очередной инспекторской проверкой.
Следующий отчет о паломничестве к Светлому озеру появляется лишь в июле 1955 года: из-за сильного дождя и непогоды народный праздник не удался, и паломников тоже было немного – вечером 5 июля в молебнах участвовало всего лишь 250 человек.
Хрущевская кампания против «святых источников» в 1958–1959 годы, конечно, не прошла мимо Светлого озера, точки притяжения как для истинных богомольцев, так и для падких на чудеса и предания экзальтированных граждан. Принял участие в реализации решения ЦК «О мерах по прекращению паломничества к так называемым «святым источникам» и уполномоченный Богданов, уже в начале 1959-го рапортуя в Москву о своих первых успехах в отношении проблемного объекта: на сельском собрании села Владимирское принято решение «о закрытии мест сборищ верующих». (ГАРФ, Ф. 6991, оп. 1, Д. 1662, Л. 20-21).
Это было последнее существенное «достижение» уполномоченного Богданова в занимаемой должности: в новую, агрессивную, политику в отношении Церкви Богданов не вписался и в 1960 году был отстранен от своей должности так же, как и его руководитель – бессменный на протяжении 1943–1960 годов председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Георгий Карпов.
Автор: Вера Крюкова