Как на советском монументе павшим за Родину мог появиться призыв к молитве
Упущения в работе советских чиновников были самые разные. Порой по недогляду или от некомпетентности. Реже, но и такое бывало, партийный служащий просто отступал от привычных шаблонов – «лучше перебдеть» и «как бы чего не вышло». Даже с риском лишиться работы и спокойного сна. Ситуация, возникшая в белорусской глубинке, на первый взгляд, имела сугубо местное значение. Однако по своему резонансу инцидент вышел далеко за пределы республики.
Историческая повестка в послевоенной Белоруссии была как в целом по стране: на фоне временного потепления в отношениях СССР и Церкви шел стремительный рост приходской активности. Если на 1 апреля 1947 года в республике насчитывалось 906 действующих православных церквей, то в начале 1949-го – уже 1027, из которых 808 в Западной Белоруссии и 219 в Восточной, где перед войной не было ни одного открытого храма. Общий штат духовенства состоял из 757 священников и 56 диаконов. Работала Минская духовная семинария, в которой в 1949 году училось 112 человек. Действовало три монастыря.
Но уже к концу 40-х–началу 50-х, в результате новой волны борьбы с религией, во многих белорусских храмах, приспособленных под клубы и амбары, вновь умолкла молитва. К 1956 году количество в республике действующих церквей сократилось до 884, а к январю 1958-го – до 871. На фоне этой статистики этот краткий эпизод не удивляет, а лишь дополняет общую картину.
«Снос вызовет нежелательное раздражение верующих»
17 мая 1950 года председатель Совета по делам Русской Православной Церкви при Совмине СССР Георгий Карпов обращается к вышестоящим Клименту Ворошилову и Михаилу Суслову с донесением:
«В июле 1949 годе в селе Городилово Молодечненского района и области Белорусской ССР, по инициативе настоятеля церкви священника Маевского А. И., на средства верующих и церкви на кладбище, где находится церковь, построен памятник в честь воинов, погибших на фронтах Отечественной войны 1941–1945 гг. Памятник представляет собой кирпичный щит со сторонами 3 х1,5х2,5 м, возглавляемый куполом с крестом. На лицевой стороне памятника вделаны 4 стеклянные доски с Крестами и надписями над ними: «Память о павших героях в Отечественную войну 1941–1945 г.г. всегда будет в сердцах наших»; «Помолись и отдай честь героям Городиловского прихода, погибшим в Отечественную войну 1941-45 гг.». Под этими надписями следуют 129 имен погибших».
Разрешение на возведение памятника, объясняет Георгий Григорьевич, советские органы не давали, но священнику Маевскому (все персонажи этого дела в архивной переписке указаны лишь по фамилии) удалось воплотить свой замысел без соблюдения формальностей. Однако заручиться поддержкой местных органов, как сказано в донесении, батюшка все же пытался. Председатель райисполкома Шевченко, к которому сельский пастырь обратился за разрешением и содействием в покупке строительного материала, согласия на проведение работ не дал. Но и, что важно, препятствий к этому не чинил тоже, «не посчитав возможным запретить верующим строить на кладбище около церкви памятник своим родственникам, погибшим в Отечественной войне». По тому же вопросу священник обращался и к уполномоченному Совета по делам РПЦ при Молодечненском Облисполкоме товарищу Кадовбе, который в свою очередь 7 июля 1949 года уже получил резолюцию Совета: «строительство памятника не допускать» – но ничего для ее исполнения не предпринял. А свое невмешательство объяснил так: «по получении разъяснения Совета выбыл в отпуск и не мог препятствовать строительству памятника».
Что делать? Памятник павшим героям, призывающий советских граждан к молитве, возведен. Не разрушать же монумент в защитников Родины! Не поймут местные жители. Представитель Совета по делам РПЦ Белорусской ССР Семенов, еще один участник правительственной переписки по этому инциденту, сообщает:
«По мнению правительства БССР, в настоящее время разрушать памятник нецелесообразно, но следует принять меры для уничтожения с памятника религиозных призывов».
«Совет считает, – продолжает свое донесение в правительство Георгий Карпов, – что памятник построен по инициативе духовенства и церковников церкви в с. Городилово, в целях укрепления церкви и усиления религиозности среди населения, и подобные действия допускать не следует. Ввиду того, что памятник сделан и открыт, а снос его вызовет нежелательное раздражение верующих, — Совет согласен с мнением правительства БССР и просит Ваших указаний по этому вопросу» (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 605. Л. 44-46).
Опасный «религиозный призыв»
Остается лишь удивляться тому, как советские власти всех уровней опасались влияния на народ Православной Церкви – истерзанной и собственными властями, и фашистами, оставшейся почти без храмов и без пастырей! Настолько опасались, что просто предложение помолиться и отдать честь героям, павшим за Родину, восприняли как опасный «религиозный призыв». Да и в самом возведении скромного мемориала церковные контролеры усмотрели ни больше ни меньше как шаг к «укреплению церкви и усилению религиозности среди населения» – чего допускать никак следует.
А раз упущение допущено и отменить сооружение памятника с идеологически неверной надписью нельзя, дело хотя бы не должно остаться безнаказанным. Карпов шлет в правительство досье на того, кто с подачи местных властей объявлен виновным в инциденте.
«Уполномоченный Совета при Молодечненском облисполкоме Белорусской ССР Кадовба Даниил Яковлевич, родился в 1886 году, дер. Унорицы, Речицкого района, Гомельской области БССР, белорус, из крестьян-бедняков, образование низшее — 6 классов школы, член ВКП/б/ с мая месяца 1928 года. До назначения на должность Уполномоченного совета — работал Секретарем Куренецкого РК КП/б/ Белоруссии по кадрам. Вследствие слабой общей грамотности не обеспечивает порученную ему работу».
В документе говорится, что претензии к работе Кадовбы возникали неоднократно, но чиновник из этого полезных выводов не сделал.
«Задачи, которые ставит Совет, товарищем Кадовбой, не выполняются. Он совершенно ослабил контроль и наблюдение за деятельностью духовенства, вследствие чего он нарушает законоположения. Своей бездеятельностью тов. Кадовба допустил строительство памятника на могиле погибших воинов в Отечественной войне в с. Городилово с надписью – «и зайди помолись». Памятник был освящен Маевским в присутствии большого количества верующих…».
«… В решении Совета от 23 февраля 1950 года по отчетному докладу Уполномоченного Совета при Совете министров Белорусской ССР тов. Семенова записано, что работа тов. Кадовба продолжает оставаться неудовлетворительной, слабо выполняются возложенные на него задачи. Совет не получает от него надлежащей информации о положении и деятельности церкви. Тов. Семенов вторично поставил вопрос перед Обкомом КП/б/ Белоруссии и Облисполкомом, о замене тов. Кадовба.С мнением Совета и т. Семенова Обком и Облисполком согласны, но тов. Кадовба до сих пор не заменен» (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 605. Л. 47).
Наградной лист Д. Я. Кадовбы
Назначить виновным
Итак, «стрелочник» найден. Это благодаря его безграмотности и неумению работать с «церковниками» стало возможным возведение на сельском кладбище чуть ли не антисоветского памятника. Из архивного досье мне осталось неясным, какие именно нарушения законодательства допускал Кадовба и за что конкретно правительство признало его деятельность неудовлетворительной. Набираю в интернет-поисковике ФИО незадачливого чиновника, и первый же выданный документ производит впечатление. Это наградной лист Даниила Яковлевича Кадовбы. Участник Гражданской войны, он и в Отечественную не бумажки перебирал. С июня 1941-го по октябрь 1943-го воевал в партизанских отрядах. С 20 октября 1943 по 1 августа 1944 – секретарь подпольного РК КБ (б)Б. Должность, за которую от фашистов полагалась страшная расправа. Да и не вяжется это назначение с обвинениями Даниила Яковлевича в безграмотности. Как и занимаемая в мирное время должность секретаря райкома партии.
Из досье на Кадовбу следует, что «упущения» в его как уполномоченного Совета по делам РПЦ работе сводится к плохому информированию руководства и ослаблению контроля над «церковниками». Может, дело просто в том, что не по душе были бывшему партизану идеологические войны с собственными земляками? Тем более понятно его нежелание препятствовать возведению памятника воинам, с кем уполномоченный не так давно плечом к плечу сражался с фашистами.
