НА ЧТО ЖАЛУЕТЕСЬ?

Был в Советском Союзе такой род чиновничьего сословия – уполномоченные Совета по делам Русской Православной Церкви (далее – Совет), созданного по приказу Иосифа Сталина при СНК СССР в 1943 году. Не обладавшие реальной властью на местах. Подчиненные местным руководящим органам, а подотчетные – столичному Совету. В массе своей немолодые, часто обремененные болезнями, малообразованные и не блещущие воспитанием… Такой своего рода социальный портрет сотрудников, отвечавших за контроль над церковной жизнью в СССР, находим в одном из статистических отчетов их ведомства (подробнее об этом – здесь). С приведенными данными не поспоришь. Но отдать должное непростой работе уполномоченных, опять же основываясь на документах, все же стоит. Отчеты об их работе послевоенного периода пестрят перечислением жалоб и ходатайств верующих, а также разбирательств конфликтов между православными общинами и органами местного управления. В большинстве своем убежденные атеисты, уполномоченные, тем не менее, не имели права отмахиваться от нужд верующих. Должность была такая.

Дело в том, что задачи в военные и послевоенные годы перед сотрудниками Совета были поставлены непростые. Именно через них реализовывалась новая религиозная политика властей, взявших непродолжительный курс на «потепление» в отношениях с Церковью. Легко ли было коммунистам, еще вчера пропитанных духом религиозной нетерпимости со стороны правительства, перестроиться на корректные отношения с «церковниками»? Да еще отвечать за то, чтобы в отношении последних не нарушался закон? Совет держал на контроле выполнение этих задач уполномоченными, о чем последние отчитывались подробнейшим образом по специальному, спущенному сверху плану. Один из его пунктов, например, был посвящен разбору жалоб священнослужителей и прихожан. На что же жаловались уполномоченным? И как госслужащие страны с официальной атеистической идеологией справлялись со своей работой? Или не справлялись, вынужденные лишь для «галочки», с плохо скрываемым раздражением, реагировать на поступившие к ним обращения верующих? Рассмотрим вопросы на примере отчетности областных уполномоченных по Украине за 1946 год.

Просьба освободить помещение

Уполномоченный Совета по Тернопольской области в отчете за III квартал 1946 года утверждает, что большинство жалоб от общин верующих на действия местных органов касается «квартирного вопроса» – споров об освобождении занимаемых общинами общественных зданий. По мнению чиновника, во всех возникших за отчетный период спорных ситуациях претензии к верующим были обоснованы: они действительно занимали здания социального назначения: школьные, клубные, продовольственные и другие. «Но общины и священники, как правило, стараются всеми способами задержать за собой эти здания, ссылаясь на то, что они их ремонтировали или на то, что трудно подыскать другое здание для молитвенного дома».

В каком правовом поле приходилось действовать уполномоченным? Основываясь на документах с довольно размытыми формулировками и контролируя их формальное соблюдение. Так, Постановление СНК СССР от декабря 1944 года № 1643–486/с. «О православных церквах и молитвенных домах» гласит, что территориальные совнаркомы «вправе, в случае необходимости, освобождать помещения государственных и общественных учреждений (школы, клубы, детские, лечебные учреждения и т. п.), занятые в период немецкой оккупации под церкви и молитвенные дома, после того, как религиозные общины подыщут на правах аренды другое соответствующее помещение для отправления богослужения, или таковое будет им предоставлено местными органами власти».

Если при этом речь шла о бывших церковных зданиях, то изъять здание у общины можно было лишь по согласованию с Советом по делам Русской Православной Церкви. Уполномоченные следили за исполнением Постановления местными властями. В спорных случаях последнее слово о возврате или нет оставалось за Советом. Московское ведомство нечасто, но все же порой принимало сторону верующих и отменяло самовольно принятые местными органами решения, возвращая общинам отнятые здания.

Однако до Киева далеко, до Москвы еще дальше… Да и как еще решится вопрос, отправленный на рассмотрение в столицу. Вот и смирялись православные перед натиском местных властей, как поступил, например, священник Тарасевич из села Можарово, которому так и пришлось вернуть принадлежащее ранее школе здание, в котором во время оккупации располагалась церковь.

«Надо сказать, что в действительности в большинстве случаев общины имели возможность и в конце концов находили другие здания в порядке аренды или покупки. Были отдельные случаи, когда при практическом разрешении вопроса об освобождении зданий представители местных органов власти угрожали административным выселением, но в результате предупреждений и принятых мер не было ни одного случая административного выселения. В пяти из  восьми  вышеуказанных случаях общины, кроме обращения в облисполком, подавали жалобы в Киев и Москву, как, например, община с. Можарово… Поняв, что из этого ничего не выйдет, община быстро подыскала и купила здание для молитвенного дома, освободив школьное здание», – констатирует уполномоченный.

Здесь стоит дать пояснения, о каких собственно зданиях идет речь. Вероятнее всего, о тех церковных помещениях, что были изъяты у приходов задолго до войны, во время массовой антирелигиозной кампании, и попали в распоряжении государственных организаций и колхозов, а во время оккупации были заняты верующими для богослужебных целей. В период коллективизации многие храмовые здания были приспособлены под клубы, школы, ссыпные пункты для зерна. Но иногда верующими были заняты, видимо, не храмовые здания, а бывшие дома причта или приходской школы. Теперь все они подлежали возвращению прежним владельцам.

Как видим, чаще жалобы верующих не находили в инстанциях правового обоснования. Но констатируя это, чиновник замечает: нередко здания, изъятые у общин, например, под нужды школы, использовались совсем по другому назначению. Так, в Золочевском районе помещения учебной направленности в итоге послужили зернохранилищем (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 103. Л. 261).

Вполне в духе времени выглядит ситуация с передачей историческому музею Харьковского Покровского Собора в августе 1946 года. Местный уполномоченный сообщает руководству: «Закрытие Покровского Собора и передача здания музею произошли совершенно спокойно, без всяких даже малейших эксцессов. Ходоков от верующих или подачи жалоб с массовыми подписями по этому поводу в облисполком не было, за исключением того, что в августе месяце на имя депутата Верховного Совета СССР – Первого Секретаря Харьковского Обкома КП(б)у тов. Чураева В. М. была подана жалоба (грамотно написанная) от имени прихожан Покровского храма (анонимная, без единой подписи). В жалобе выражаются сожаление о закрытии храма и ходатайство вмешаться в это дело. К епископу по этому поводу обращались отдельные группы верующих – прихожан Покровского Собора» (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 103. Л. 262).

Стоит напомнить, что с окончанием войны и смягчением в СССР религиозной политики активность православной общественности в защите своих интересов значительно возросла. Одни церковные общины жаловались во все инстанции на выселение из уже имеющихся зданий, другие – ходатайствовали об открытии в своих селах и деревнях храмов и молитвенных домов. Один из сотен примеров, донесение харьковского уполномоченного: «Из с. Александровки Близнецовского р-на группа верующих подала заявление в Совет и уполномоченному Совета по УССР с ходатайством и жалобой по вопросу открытия молитвенного дома в этом селе. Оба эти заявления написаны одной рукой и совершенно однотипны. Из этого же села было подано заявление и на имя Экзарха Украины с жалобой, что на месте не разрешают строить молитвенный дом» (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 103. Л. 259). Как следует из отчета, жалоба эта не была услышана.

Бедствуют или прибедняются?

Все знают еще из Евангелия, что не хлебом единым жив человек, но известны и другие слова Священного Писания: «трудящийся достоин пропитания» (Мф.10:10). А в разоренной войной стране вопрос этот вставал особенно остро.

Уполномоченный по Сумской области констатирует: «Начинает поступать все больше и больше заявлений от священников о том, что им материально труднее и труднее становится жить. Так, например, священник села Зарудье Раменского района Демиденко И. Ф. заявил, что он часто даже куска хлеба не имеет».

В докладе сквозит некоторое недоверие уполномоченного к подобным жалобам сельских батюшек. Этот бедствует, а на другой приход переводиться не желает, да еще и за оставление верующим церковного здания выступает. Тот жалуется на скудные доходы, а сам просит разрешения на покупку лошади… «В связи с такими противоречиями, волей-неволей приходится брать под сомнение подобного рода заявления», – делает вывод чиновник (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 103. Л. 236).

Но вот пример другого рода, когда уполномоченный по Херсонской области принимает обращение во внимание и оказывает священнослужителям и прихожанам поддержку, в частности, в получении хлебных карточек: «В истекшем квартале увеличилось поступление жалоб от духовенства и церковно-служащих сельской местности в связи с невыдачей им по абсолютному большинству приходов карточек на хлеб. Данный вопрос вносится мной на рассмотрение Облисполкома» (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 103. Л. 278). Стоит обратить внимание на этот факт особо. Выдача продуктовых карточек –  одно из немногих положительных нововведений, появившихся в жизни церковнослужителей. В 30-е годы духовенство полностью было исключено из карточной системы снабжения.

Пострадавшие от советских мытарей

После войны продолжают действовать жесткие условия налогообложения доходов священнослужителей. Как можно понять из отчетов уполномоченных Украины за 1946 год, налог составляет около 70 процентов от дохода священнослужителя, причем не фактического, а ожидаемого, подсчитанного весьма замысловатым способом. Потому сотрудникам Совета часто приходится вести разбор жалоб по налогообложению.

Из отчета уполномоченного по Днепропетровской области: «Священник села Новый Кривой Рог гр. Сабудинский обратился ко мне с жалобой на то, что заведующий райфинотделом Криворожского сельского района тов. Тимофеев обязал его выбрать патент на право священнослужителя как кустаря и что за неисполнение этого его распоряжения оштрафовал Сабудинского на 200 рублей. Заведующий Облфинотделом, к которому я обратился с этим заявлением, немедленно отменил незаконные действия тов. Тимофеева, снял штраф и указал тов. Тимофееву на его бестактное отношение в этом вопросе. Кроме того, Облфинотдел дал повторные указания всем Райфинотделам о порядке налоговых обложений служителей культов. … Ряд жалоб поступило ко мне от священнослужителей, как на переоблажение их, так и других неправильных действий местных налоговых органов и Сельсоветов. Я немедленно связался по этим вопросам с налоговым отделом Облфинотделом, который давал срочные указания местным финансовым органом и выправлял их ошибки» (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 103. Л. 278).

Еще один характерный пример из отчета по Харьковской области: «Священник Мороз Трехсвятительной церкви города Харькова подал жалобу на переобложение денежным налогом, сумма налога, ему исчисленная, равняется до 35.000 рублей, исходя из дохода до 48.000 рублей за 1944 год и конец 1943 года. Райфинотдел в результате рассмотрения его жалобы уменьшил сумму дохода до 35.000 рублей и соответственно уменьшил сумму налога. Священник Мороз считает и эту сумму высокой и подал вторичную жалобу в Облфинотдел.

Надо сказать, что сумма налога, начисленная на священника Мороза, является самой высокой по отношению всех других священников города Харькова, а приход его не является самым мощным. С ведома Облфинотдела вторичную жалобу священника Мороз направил в Наркомфин УССР (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 103. Л. 278). [кажется, это документ 1945 г.?]

Уполномоченный анализирует сумму выставленного священнику налога и задумывается о ее реальности, то есть берет на себя еще и функции налоговиков. Что поделать. Должность такая.

Остановили произвол

Не так часто, но встречаются в отчетах уполномоченных факты откровенного произвола местных руководителей в отношении «церковников». Нарушения осуждаются, виновные несут наказание, как, например, «герои» отчета харьковского уполномоченного. «Гр. Друшляк В. Д, регент-псаломщик церкви с. Сеньково Купянского р-на, пожаловался на то, что председатель Сельсовета, допустив произвол, отобрал лесоматериал у церковной общины, приобретенный ею для своих нужд. За подписью Председателя Облисполкома было предложено Райисполкому за незаконные действия на Председателя с/совета наложить взыскание, а лесоматериал немедленно возвратить общине.19/IX.1946 г. Райисполком официально на имя Председателя Облисполкома сообщил, что на Председателя сельсовета наложено взыскание и лесоматериал возвращен общине».

Еще больше отличился председатель сельсовета села Верхне-Соленое Боровского районе той же области. Трудно предположить, чем руководствовался представитель власти, распорядившись снять с храма и забрать церковные колокола. Может, решил подражать Петру Великому, в чьей трудовой биографии был похожий эпизод. Но не получилось. По распоряжению зампредседателя Облисполкома колокола пришлось возвратить церкви. А «за самоуправство и грубое нарушение законов Советской власти, относящихся к деятельности церкви» на председателя сельсовета решено было наложить строгое взыскание (ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д.. 103.  Л. 260–261).

Как видим, виновные в грубом, нетактичном поведении, оскорбляющем чувства верующих, в СССР отделывались лишь замечаниями от руководства. Все-таки вера в стране государственного атеизма была по-прежнему лишь неудобным фактором. Но не считаться с Церковью правительство в этот период истории уже не могло. На Совет по делам Русской Православной Церкви и его уполномоченных были возложены очень непростые, в силу своей двойственности, функции. Наряду с контролем над деятельностью религиозных организаций, чиновники этого мало понятному обывателю ведомства отвечали за то, чтобы в отношении верующих не допускался произвол властей. А это был уже некоторый прогресс в церковной политике по сравнению с предвоенными годами.

Автор: Евгения Карезина