Говорят, что на войне атеистов не бывает. О случаях обращения участников Великой Отечественной и даже коммунистов к Господу мы на нашем сайте рассказывали не раз. Широко известны имена воинов, ставших православными подвижниками – архимандритов Кирилла (Павлова), Алипия (Воронова)… Но речь пойдет не о них, а о мало кому известном фронтовике, тоже героическом воине, но человеке совсем иных взглядов.
Летом 1949 года заявление о приеме на «заочку» Ленинградской духовной академии подал член ВКП(б), инвалид войны товарищ Романов. Пройдя войну с самого начала и до самого 1946 года, в свои 42 года Владимир Иванович имел орден «Красная звезда» и пять правительственных медалей. По анкетным данным, ранен три раза и контужен – два. Член ВЛКСМ с 1919 года, в 1932-м окончил медфак Пермского Госуниверситета, в 1949 – истфак Ленинградского университета марксизма-ленинизма. Житель Ленинграда.
Воспитательная беседа проведена
Ничего из ряда вон, то есть того, о чем ленинградский уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви ранее не сообщал в своих отчетах, в анкете абитуриента не было. К примеру, тремя годами ранее товарищ Кушнарев уже сообщал председателю Совета: «Имеют место факты подачи прошений о приеме в духовные школы со стороны отдельных бывших членов ВКП(б)», приводя в пример капитана артиллеристской дивизии, променявшего партбилет на обучение в семинарии. Да и на этот раз чиновник бесстрастно, без каких-либо комментариев, сообщает о рукоположении в священники ученого военного медика. Однако на деле военного инвалида Романова он не просто заострил внимание – посчитал его делом особой важности.
Предметом разбирательства стало заявление на имя ректора духовной академии епископу Лужскому Симеону, в котором, помимо прочих сведений о себе Романов ходатайствует: «Изъявляю желание – если на то будет Ваша санкция, к сентябрю сего года сдать экстерн за духовную семинарию. В. Романов /подпись/».
Прилагая копию этого заявления, уполномоченный отчитывается председателю Совета Георгию Карпову о проведенной с Романовым воспитательной беседе:
«Свой антипартийный поступок он объяснил своим болезненным состоянием вследствие контузии, что он старый комсомолец, по природе – атеист, в свое время проводил активную антирелигиозную работу. Желание же пользоваться богословской литературой привело его к этому необдуманному и антипартийному действию».
Но вызовом на ковер проштрафившегося коммуниста бдительный чиновник не ограничился, заручился от несостоявшегося семинариста объяснительной.
Объяснительная записка
Будучи в ВЛКСМ с 1919 года, я очень интересовался вопросом антирелигиозной работы, возглавляя кружок в годы, когда этой работой еще руководил Е. Ярославский.Получение после Великой Отечественной войны Марксистско-Ленинского образования побудило меня к глубокому изучению истории человечества, его общественно-экономических формаций.
Располагая временем, я стал самостоятельно изучать античный мир по учебнику В. С. Сергеева. Мне ясен вопрос в изложении современника об обожествлении сил природы, флоры, фауны, исторических личностей, то есть история возникновения: сект, религий, мифического мира. Но мне по сей день не ясно: какие силы, какое средство сковывает миллионы людей земного шара в преобладании христианства, и я решил искать ответ в сравнительном изучении не только современника материалистов-атеистов, но и богословских наук – тех толкований, кои, несмотря на прогресс СССР, по сей день живут, увлекая миллионы не только условно низко-культурных людей, но и людей прогрессивных в своей специальности.
Богословской литературы в библиотеке Марксизма-Ленинизма и других, какими пользуюсь, нет. В публичную библиотеку я не обращался, а решил возможным обратиться в духовную академию, где управляющий канцелярией и зав. библиотекой мне отказали, объяснив, что литература дается только слушателям академии. Здесь же я прочел объявление о приеме в академию студентов, обратив внимание, что существует заочный экстерн. Поняв, что экстерн заочно меня ни к чему не обязывает, и не размышляя, не советуясь ни с кем из партийных руководителей, я написал заявление о желании сдавать экстерн за академию, что привело к нашему знакомству.
В личной беседе с Вами я понял непартийность поступка. Полагаю, Вы из моего желания и объяснения правильно поняли побудившие меня мотивы. Свое заявление из академии я заберу, как не совместимое с принадлежностью к компартии. В. Романов /подпись/ …» (ЦГАОР СССР. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 494. Л. 27-57).
Об антипартийном выпаде Владимира Романова, рапортует уполномоченный Кушнарев, информированы партийные организации.
Странное беспокойство
В объяснении причин, побудивших Романова подать документы в духовную академию, он выглядит искренним, и его послужной список тому подтверждение: комсомолец, коммунист, выпускник института марксизма-ленинизма, атеист. Хотя есть в сведениях Владимира Ивановича несколько нестыковок. Пишет в заявлении, что готов экстерном отчитаться за курс духовной семинарии. О каком же недостатке богословских знаний он говорит в объяснительной партийным товарищам?
В анкете абитуриента указывает – «православное вероисповедание» и тут же, в бумаге для Кушнарева расписывается в верности коммунистическим доктринам. Хотя, чему удивляться: не мог же он в соответствующей графе приемной богословской комиссии он написать: «атеист»! Вряд ли его юмор был бы оценен.
И все-таки как-то верится в правдивость приведенных Романовым мотивов его «непартийного поступка». Верится не только потому, что человек, действительно шедший ко Христу, так просто бы не предал его одним росчерком пера, после первой же, не такой уж и строгой «взбучки». Но и потому, что Владимир Иванович упоминает об антирелигиозной пропаганде, которой занимался под идейным руководством Емельяна Ярославского (Минея Израилевича Губельмана). Известно, что азарта и жестокости в деятельности этой группы было с избытком, а вот с научным обоснованием атеистических взглядов здесь дело обстояло сложнее. Возможно, Романов действительно решил пополнить багаж знаний.
Председатель «Союза воинствующих безбожников» и Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП(б) — ЦК ВКП(б)
Но почему представитель партии в этом усомнился, не допустив, что пытливый ум опытного и образованного сопартийца действительно задался вопросом: отчего миллионы не лишенных интеллекта людей во всем мире приняли и поддержали учение Христа?
В чем же состояла ошибка коммуниста Романова, несостоявшегося абитуриента Ленинградской духовной академии? Возможно, в том лишь, что посмел задуматься о смысле православного вероучения. Ведь всем известно: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Оно полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией, ни с какой защитой буржуазного гнета!» (В. И. Ленин. Три источника, три составных части марксизма). Ну, проштудировал бы Владимир Иванович богословские дисциплины и убедился лишний раз в вызубренной наизусть аксиоме! Заодно изучил бы идеологического противника изнутри. Но ему не позволили: мало ли, вдруг придет к выводу, что не так уж «всесильно» и не совсем «верно».
Одним словом, расценили поступок Романова как «антипартийный выпад» и склонили к полному раскаянию в виде объяснительной записки.
Такие жаркие и неравные бои бушевали на идеологическом фронте в мирном 1949 году. И это лишь эпизод.
Бдительность не оценили
Справедливости ради, следует добавить, что руководство Совета по делам Русской Православной Церкви инициативность уполномоченного не оценило. В своем письме от 9 августа 1949 года председатель Георгий Карпов дал своему подчиненному понять, что тот перестарался:
«Вы неправильно поступили, вызвав к себе для объяснения члена ВКП/б Романова по вопросу подачи им заявления о поступлении в духовную академию. О такого рода фактах Вам следует сообщать в соответствующие партийные организации, которые и примут необходимые меры» (ЦГАОР СССР. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 494. Л. 25).
Не то, чтобы по сути не прав уполномоченный, просто не его ранга это было дело.
Автор: Евгения Карезина
Читайте по теме на «Церковь верных»: