В 1946-1955 годах, когда управляющим Крымской епархией был архиепископ Лука (в миру Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий), в должности уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви (далее – Совет) по Крымской области состоял Яков Иванович Жданов. Немало забот доставил высокопоставленный архиерей государственному чиновнику.
Приняв дела во вверенной ему епархии, владыка Лука с самых первых дней управления кафедрой взялся за дело восстановления церковной жизни с такой активностью, что уполномоченному быстро стало ясно: спокойной жизни теперь не жди.
Обратимся к открытым в рамках проекта «Церковь верных» архивным документам – выписке из информационного отчета товарища Жданова за III-й квартал 1949 года (ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 454. «Письма и доклады Совета правительства и ЦК ВКП /б/». Ф. 6991. Оп. 1. Д. 454. Л. 53–55, при цитировании орфография и стилистика сохранена).
Неудобная арифметика
«В отчетном квартале встреча с архиепископом Лукой состоялась одна – 23 сентября с. г.. Первым вопросом при беседе Лука поставил о Ялтинском соборе, что там остался только один священник Руденко, молодой, мало опытный, который должен находиться под руководством опытного священнослужителя, с этой целью он направил настоятелем Ялтинского собора протоиерея Коняхина, прибывшего из г. Краснодара, но почему-то его органы Милиции не прописали в Ялте.
Теперь он намерен пригласить на должность настоятеля Ялтинского собора из Одессы протоиерея Субботина, но он не уверен, что Милиция его пропишет, так как протоиерей Субботин родился в Варшаве (Польша) и до 1945 года жил и служил в Варшаве, после ее освобождения советскими войсками перешел в Советский Союз и с 1945 г. живет в г. Одессе.
Поэтому он просил меня, как только прибудет Субботин, чтобы я его зарегистрировал настоятелем Ялтинского собора и выдал справку о регистрации, независимо от того, будет ли он прописан органами Милиции или нет. На это я Луке дал такое разъяснение: если протоиерей Субботин будет прописан по месту жительства в г. Ялте органами Милиции, с моей стороны его регистрации настоятелем Ялтинского собора никаких возражений не будет, но до тех пор, пока он не будет прописан, зарегистрировать его не могу».
1949 год. «Потепление» отношения правительства к РПЦ ослабевает. Прекращено открытие храмов, под теми или иными предлогами закрывают действующие. Один из таких поводов к закрытию – отсутствие на приходах зарегистрированных священнослужителей. А откуда им взяться после многих лет репрессий, ссылок и тюремных заключений, физического уничтожения священства? В 1949 году репрессии хоть и ослабели, но еще не прекратились. А для тех, кто выжил и готов трудиться, существуют ограничения на прописку. Жданов «решает» вопрос с назначением священников легко: нет прописки, нет и регистрации священника. А почему не прописывают – это его не касается. Как и то, что «По данным Совета на 1 июля 1949 года на регистрации состоит 11987 священников и 1657 диаконов, а всего 13644 человека» – по всей огромной стране, по 16-ти республикам. Не менее «легко» уполномоченный решает и другие вопросы.
Еще одна выписка из отчета:
«Далее беседа зашла о молитвенных домах, по которым решением Облисполкома расторгнуты договора. Лука мне заявил, что он писал в Облисполком (во время моего отпуска), чтобы в селе Желябовка Нижнегорского района молитвенный дом не закрывали, а если уже этого сделать нельзя, то он предлагал вместо Желябовки закрыть молитвенный дом в Ново-Ивановке, тоже Нижнегорского района, но в этом ему отказали. Отсюда Лука делает вывод, что это не что иное как началось гонение на церковь и духовенство, закрытие церквей под тем или другим предлогом, аресты, священников за те же преступления, за которые они уже отбыли наказание по 10 лет – Лобов, Дубровин.
Мое разъяснение ему, что никто церквей не закрывает, а если решением Облисполкома по трем молитвенным домам расторгнуты договора, то они фактически не действовали за отсутствием священников больше года, а такое положение не может продолжаться бесконечно. Вина самого епархиального Управления, что продолжительное время не обеспечивало эти молитвенные дома священниками. Священников за то только, что они священники, не арестовывают, а если арестован Дубровин и др., то видимо на это были основания, и об этом знают органы, которые арестовывали.
Все это архиепископа Лука не убедило, остался при том мнении, что началось гонение на церкви и духовенство.
Затем зашел разговор о приписных церквах, я ему объяснил, что у нас в Крыму приписных церквей быть не может, так как они все являются приходскими, но допускается в тех приходах, в которых нет священников, временное их обслуживание священниками ближайших церквей, но не свыше 3-х месяцев.
Лука и здесь усмотрел гонение на церковь и говорит: священников не хватает, поскольку старые кадры выбывают, а новые готовятся слабо. А так как не действующие церкви за отсутствием священников свыше 6-ти месяцев должны закрываться, то количество церквей будет все уменьшаться. И привел такой пример: «При епископе Иосафе в Крыму было более 60 церквей, когда я прибыл в Крым принял 58 церквей, а сейчас осталось 51, а через пару лет видимо останется 40, или еще меньше». И дальше Лука сказал: «так вы, коммунисты, ведете к тому, чтобы церкви и религиозность среди населения свести на нет, а новых церквей не разрешаете открывать, хотя население их желает иметь».
В заключение беседы Лука сказал: «Когда я был у патриарха и беседовал с ним на эту тему, последний мне говорил, что такое положение повсюду, количество церквей все уменьшается, а новых открывать не разрешают». Далее заметил: «Поэтому вас, коммунистов, и ругают везде за границей, что в СССР гонение и преследование церкви, что так оно и получается: церкви закрывают, священники арестовываются и высылаются». Привел пример с себя, дескать, «я 11 лет пробыл в тюрьмах, в ссылках и никакого мне обвинения не предъявлялось».
«Лука остался тем же реакционером, каким и был»
Далее Жданов, с некоторой обидой даже, отмечает: «Мои замечания и разъяснения о неправильном его суждении убедить его не могли». Уполномоченный демонстрирует несостоятельность в попытках усыпить бдительность иерарха, прекрасно владеющего ситуацией о положении Церкви в стране и возглавляемой им епархии, высокообразованного ученого и богослова, лауреата Сталинской премии и пастыря, сильного духом Божиим, бесстрашного и в пору самых тяжелых гонений! Ему ли, гонимому за убеждения многие годы, не знать, под какими надуманными предлогами сажали в тюрьмы и отправляли в ссылки верных Богу: был бы человек, а статья найдется. Ведь самому архиепископу предъявлялись следственными органами самые нелепые обвинения – от контрреволюционной деятельности до сокрытия убийства и даже убийства больных, и тут же делались предложения снять обвинения в обмен на отказ от сана и служения Богу.
У непосредственного же начальства Жданова усилия чиновника получили не то чтобы явное одобрение, но своего рода указание продолжать в том же духе. В документе стоит приписка за подписью председателя Совета Карпова: «Лука остался тем же реакционером, каким был, и т. Жданову надо умело работать».
Да, будущий святитель, остался таким же, каким был: пламенным в своей вере, совершенно бесстрашным, умеющим не просто зажигать сердца верующих своими яркими проповедями, но и обезоруживать чиновников Совета осведомленностью и говорящими сами за себя аргументами. Он и во времена, более тяжелые для Церкви, чем в 1949 году, делал «опасные» заявления. Так, 16 июня 1923 года Лука написал завещание, в котором призывал мирян оставаться верными патриарху Тихону, противостоять церковным движениям, выступающим за сотрудничество с большевиками (оно было передано на волю через верующих сотрудников тюрьмы): «…Завещаю вам: непоколебимо стоять на том пути, на который я наставил вас… Идти в храмы, где служат достойные иереи, вепрю не подчинившиеся». При этом – ни одного слова-призыва к насилию. Напротив: «Против власти, поставленной нам Богом по грехам нашим, никак нимало не восставать и во всем ей смиренно повиноваться».
Смелость, но не безрассудство
Еще один документ из переписки Совета свидетельствует о том, что Крымский архиепископ четко разграничивал для себя и подчиненных духовное противостояние преследованиям Православной Церкви и политическую борьбу с безбожной государственной властью.
Уполномоченный Совета при Крымском Облисполкоме в письме от 29 октября сообщил в Совет и Крымский Обком ВКП (б), что «настоятель Петропавловской церкви в селе Партизанское, Бахчисарайского района, Крымской области, иеромонах Коваленко Яков Сергеевич, 82-х лет, за последний месяц-полтора систематически проводил среди детей-школьников антисоветскую агитацию. Во время школьных перемен у квартиры Коваленко, который проживает в церковной сторожке, находящейся от школы на расстоянии 30-50 метров, собирались дети-школьники, с которыми он и вел антисоветские беседы.На стенах квартиры Коваленко висели портреты Николая II и членов его семьи, которые Коваленко показывал школьникам.
Уполномоченный сообщает, что когда об этом стало известно Управляющему Крымской епархией архиепископу Луке, последний, вызвав к себе Коваленко, предложил ему убрать из квартиры царские портреты и прекратить всякие беседы с детьми-школьниками.
Однако, возвратившись в село, Коваленко, в присутствии членов церковного совета и некоторых членов церковной двадцатки, рассказав, зачем его вызвал Лука, заявил, что портреты царей он убирать не будет.
После этого портреты были изъяты председателем сельского совета и сданы в соответствующие органы, а Коваленко указом архиепископа Луки от 26 октября 1949 г. снят с должности настоятеля церкви и уволен за штат» (ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 454. Л. 46).
Таким образом, 82-летний батюшка, подвергавший риску не только себя, но и школьников, был лишен постоянного места служения. Наказание не слишком суровое, так как заштатному священнику служить не запрещалось. При этом законодательство об отделении Церкви от государства и школы от Церкви формально этим решением исполнялось, и основания для обвинений в контрреволюционной деятельности отпадали. Таким образом, личное бесстрашие архиепископа Луки в отношениях с власть предержащими и их карательными органами не исключало разумных компромиссов, не выливалось в безрассудство. К тому же он поддерживал советскую власть во многих вопросах ее деятельности, таких, как борьба с фашизмом и за мир во всем мире, и признавал многие ее достижения. В этом архиепископ Лука являлся последователем глубоко чтимого им Патриарха Сергия (Страгородского).
Автор: Вера Крюкова