НЕ НА ЖИЗНЬ, А НА СМЕРТЬ?

«Демоны революции». Так именовали себя многие пламенные революционеры. Как умели, они задавали общий тон в молодой стране, отменившей Бога. И меня не раз удивляло, как напролом, как глумливо и дерзко они это делали. Все методы, и силовые, и психологические, шли в дело. Как тут было обойтись без силы художественного слова? Вот лишь один эпизод об этом. Год 1925.

Демьян без изъяна

О своем новом произведении пролетарский поэт Демьян Бедный (настоящее имя Ефим Придворов) написал: «Я взял канонические евангелия, какие они есть, и попытался, придерживаясь этих евангелий, показать, что Иисус выглядит совсем иначе, чем принято изображать… Я настаиваю, что на основании евангелий только такой образ Иисуса и может быть дан: лгун, пьяница, бабник и т. д. Для большей жизненной убедительности я привлек к делу многочисленных русских «христов» и «мироносиц». Получилось густо, но психологически верно».

Пожалуй, прочитав «Новый завет без изъяна евангелиста Демьяна», могли смутиться даже бившие себя в грудь атеисты, зато он прекрасно вписался в общий посыл антирелигиозной пропаганды. Настолько вписался, что был опубликован сразу в двух центральных газетах – «Правде» и «Бедноте» в апреле–мае 1925 года.

Надо отдать должное молодому СССР – с пропагандой, любой, в том числе и антирелигиозной, здесь дело было поставлено на широкие рельсы. За семь лет правления большевики преуспели не только в ликвидации храмов и духовного сословия как такового – им удалось не одному поколению внушить презрение к православию и любым проявлениям религиозных чувств.

Правда, с последним утверждением не так просто. У многих верующих, как показало время и дальнейшее развитие в стране событий, религиозные чувства не исчезли, а затаились в глубине души. 25 марта 1925 года, в Праздник Благовещения в Москве скончался Патриарх Московский и всея Руси Тихон (Белавин). Не только Донской собор, территория Донского кладбища, но и все окрестные улицы были запружены толпами людей. Власти не посмели (или побоялись, что не смогут?) разогнать сотни тысяч верующих, собравшихся проводить в последний путь законно избранного Патриарха (подробнее на сайте «Церковь верных» – «Когда в кротости сила»). Это открытое, в условиях продолжающихся притеснений верующих, проявление всенародной любви к Предстоятелю Русской Церкви заставляло правительство признать: Советская Россия оставалась православной. Надо было срочно усилить идейную составляющую работы с массами. Нужны были новые, харизматичные, пламенные душой глашатаи советских доктрин. Сергей Есенин, как и в свое время Владимир Маяковский, и тот же Демьян Бедный, в этом смысле подавал надежды. 

Ценное приобретение

С легкой руки Анатолия Мариенгофа поэт выдающегося таланта и непревзойденной популярности у советских граждан познакомился с Троцким, Бухариным, эсером Блюмкиным, справки о нем наводил и сам Дзержинский. Увлекшийся революционными идеями, обуреваемый всевозможными страстями – от любовных терзаний и плотских желаний до жажды первенства в литературной славе – поэт Есенин вызвал немалый интерес у революционной элиты.

Поначалу все шло как надо, то есть в соответствии с новым запросом в русской литературе. В 1918 году страшным отречением от Христа прогремела напечатанная есенинская поэма «Инония»:

Время мое приспело,
Не страшен мне лязг кнута.
Тело, Христово тело,
Выплевываю изо рта.

Нет –Богу, долой Причастие Его тела и Крови!

А что же взамен? Радость новой жизни, где нет места упованию на Христа, а только на силу человека!

Наша вера — в силе.
Наша правда — в нас!

Но уже в 1923 году поэт напишет «Страну негодяев», где не вера Христова – революционные события предстанут в далеко неприглядном свете. А ранее, в небольшой поэме 1919 года «Кобыльи корабли», прозвучит страшное сравнение по отношению к революционерам:

Веслами отрубленных рук

Вы гребетесь в страну грядущего.

Ответ по существу

Трудно назвать дату, когда на свет появилось «Послание «евангелисту» Демьяну», списки которого пошли в народ за подписью Есенина. Небольшое стихотворение буквально уничтожило не только глумливое «творение» Ефима Придворова: подпортив репутацию одного из первых пролетарских поэтов, оно нанесло крепкий удар по антирелигиозной пропаганде.

И все-таки, когда я в «Правде» прочитал
Неправду о Христе блудливого Демьяна —
Мне стало стыдно, будто я попал
В блевотину, извергнутую спьяну.

Пусть Будда, Моисей, Конфуций и Христос
Далекий миф — мы это понимаем, —
Но все-таки нельзя ж, как годовалый пес,
На все и всех захлебываться лаем.

Пусть миф Христос, как мифом был Сократ,
И может быть из вымысла все взято —
Так что ж теперь со злобою подряд
Плевать на все, что в человеке свято?

Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Своим пером ты не задел Его нимало —
Разбойник был, Иуда был —
Тебя лишь только не хватало!

Ты сгусток крови у креста
Копнул ноздрей, как толстый боров,
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов!

Так кто же, если не Есенин?

Двойственное впечатление производит это стихотворение. С одной стороны, Христос в нем предстает как совершенный Человек, Борец с несправедливостью, некоторым образом приближенный к революционному идеалу. Но в строках, обращенных к Демьяну Бедному, звучит и мысль о великой крестной жертве Спасителя:

Хватило б у тебя величья до конца
В последний час, по их примеру тоже,
Весь мир благословлять под тернием венца,
Бессмертию уча на смертном ложе?

А это уже мысли и чувства христианина! Сам ли Сергей Александрович это написал? В отповеди придворному поэту Демьяну предстает совсем не есенинский Христос. Вчитаемся в строки этого стихотворения, и не найдем в нем Иисуса-Христа Богочеловека, золотом Света Своего обнимающего святую Русь. Но, возможно, «ответ Демьяну» был написан Сергеем Александровичем в минуты горького просветления. Видимо, в борьбе с православными верой и культурой Демьян пересек некую «красную черту», за которой уже нет места ни совести, ни морали.

Может, противоречивость этого стихотворения для поэта как раз и вполне понятна. К 1925 году Есенин переживает тяжелый кризис, разочаровавшись в политике большевиков. К тому времени уже была написана «Инония», но прозвучали и строки из «Страны негодяев»:

Пустая забава,

Одни разговоры

Ну что же,

Ну что же мы взяли взамен?

Пришли те же жулики,

Те же воры

И законом революции

Всех взяли в плен.

И вырвалось из души Блудного Сына, затосковавшего об Отце Небесном:

Стыдно мне, что я в Бога верил,

Горько мне, что не верю теперь.

…

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,

За неверье и благодать

Положили меня в русской рубашке

Под иконами умирать.

Мог ли народный поэт не видеть глазами и сердцем не почувствовать, что далеко не весь народ последовал идеям разухабистого атеизма? Мог ли не знать о тех, кто к этому времени принял мученичество за христианскую веру, тех тысячах людей, что не испугались подобной участи для себя, явившись проститься с Патриархом Тихоном?

И все же похоронен по православному обряду

Один лишь тот факт, что скандальное «Послание «евангелисту» Демьяну» разошлось в списках под авторством Есенина, вполне мог послужить поэту смертным приговором вне зависимости от того, кто же на самом деле его сочинил.

Жизнь Сергея Александровича оборвалась в ночь с 27 на 28 декабря 1925 года в Ленинграде. Похоронен был поэт по православному обряду, заочное отпевание прошло в трех храмах. Обращает на себя внимание единодушие служителей Церкви в этом вопросе. Выходит, не принимали священники официальную версию суицида? Им ли в 1925 году не знать методы «работы» сотрудников НКВД с идеологическими противниками!  В 1960-е годы, когда оклеветанное имя Есенина стало возвращаться в русскую культуру, некоторые профессора Духовной академии Троице-Сергиевой Лавры рассказывали учащимся о нем как об убитом поэте.  Были у них такие основания? Почему нет, ведь в это время еще живы были свидетели тех страшных событий. Да и во многие тайны, неизвестные широкой публике, батюшки посвящены в силу своего сана.

Может быть, время прольет свет на то, что случилось в ту страшную ночь. Но мы точно не узнаем, какие духовные муки испытал поэт перед смертью, как и то, получил ли он прощение от Бога. Может быть, отповедь Демьяну все же была своего рода покаянием поэта, отступившего от христианства? Тогда, по промыслу Божию, это стихотворение стало своего рода завещанием поэта, его последним словом перед грозящей смертью. С такими словами обычно принимают мученическую кончину, а не совершают суицид.

Убивали поэта еще многие годы и после физической смерти, всячески замалчивая его творчество, акцентируя внимание не на стихах, а на темных сторонах его жизни. И все же для миллионов читателей поэт остается все тем же светлым талантом, певцом православной Руси, «божьей дудкой», как он сам себя называл.

Автор: Вера Крюкова