«ОТЕЦ И СЫН» – КЛАССИЧЕСКИЙ СЮЖЕТ ЭТЮДА К «РУСИ УХОДЯЩЕЙ»

Один из учеников художника Павла Корина отметил: «Каждый его этюд к картине «Русь уходящая» – законченный образ, и в картину оставалось только переносить, копировать этот образ. Корин все уже сказал в этюде. Это, по-моему, и мешало ему приступить к написанию большой картины».

Как нельзя лучше эти слова характеризуют работу, персонажами которой стали отец и сын Чураковы. Первоначально автором задумывался тройной семейный портрет: главы династии скульпторов – Сергея Михайловича и двух его сыновей-художников (Степана и Сергея). Но вскоре после начала создания этюда Сергей младший отказался позировать, поэтому Корин оставил две фигуры, хотя очертания третьего силуэта тоже можно увидеть на полотне.

Сергей Михайлович Чураков (1885–1949) известен как скульптор-анималист, талантливый мастер деревянной скульптуры. Помимо достаточно традиционных фигур людей, он создавал детские игрушки, привлекали его и темы народных сказок.

Примечательна история его знакомства с Кориным в Москве. Павел Дмитриевич случайно встретил Чуракова-старшего на Большом Каменному мосту. Тот поразил его мощным обликом «богатыря» – Сергей Михайлович, седобородый, кряжистый, прогуливался задумчиво, с опущенной головой, опираясь на трость. То впечатление от их первой встречи осталось в образе, вошедшем в картину.

«Через меня он (Корин) передал свою просьбу о позировании для написания портрета. Павел Дмитриевич долго писал портрет отца – девять сеансов только одну голову, дня за три – все остальное. Так же шло написание и меня: девять сеансов голова, три – фигура», – вспоминал Степан Сергеевич Чураков.

 

Дерзкие порывы

Первый представитель рода живописцев и реставраторов Сергей Михайлович Чураков родился в 1885 году в семье потомственного гражданина города Москвы. Его отец был служащим Северного страхового общества.

Однако начало пути мастера было связано вовсе не с творчеством – в 1901 году он окончил Коммерческое училище, по настоянию родителей. Но призвания работать в торговле в себе не ощущал, и, руководствуясь юношеским порывом, поступил учиться в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. В те годы там преподавали такие именитые художники как Валентин Серов, Василий Бакшеев, Константин и Сергей Коровины.

Впитав веяния времени, Сергей Михайлович стал убежденным «толстовцем» и считал верной теорию «полезных дел». Суть ее состояла в том, чтобы служить народу и обществу, имея «практическую» профессию, а не заниматься «бесполезным» искусством. В этом и заключается особенность его эмоционального характера – ведь образование художника он так и не получил, бросив курс.

Вместо занятий творчеством он начал работать обычным рабочим на велосипедном заводе английской фирмы «Дуглас». Поиски себя затем привели несостоявшегося студента в издательство «Посредник», где юноша работал оформителем. Позже он уехал в Воронежскую губернию изучать садоводство и практиковался у биолога Череватенко, а потом отправился в Бессарабию применять знания на практике, заниматься работами на земле.

На убеждения Чуракова, который стал к тому же и активным сторонником пацифистов, не смогли повлиять даже суд и арест. Причиной заключения и ссылки стал отказ от службы в армии, в конце 1906 года. Находясь в тюремном заключении, он венчался с девицей Маргаритой Вентцель. Но и не этот поступок был самым дерзким в списке «достижений» того времени: вместе с женой с этапа, следовавшего в город Ржев, Сергей Михайлович сумел сбежать за границу.

В неспокойную Россию – под чужим именем

Молодожены смогли обустроиться в Швейцарии, где через два года родился их первенец Сергей. Будущее сулило спокойную жизнь, скромный, но стабильный достаток и даже, возможно, встречу и общение с близкими по духу соотечественниками. В те годы в центральной Европе обосновалось немало идеологических «беглецов» из царской империи. Но остаться в этой благополучной стране, вдали от противоречивой России и в стороне от ее странной политики, он не смог. Спустя несколько лет Чураковы, несмотря на рискованность этого предприятия, вернулись на родину и вплоть до событий октября 1917 года вынужденно жили под чужими именами.

К тому времени у четы было уже шесть сыновей и три дочери, но заботы о хлебе насущном не заставили главу большого семейства навсегда бросить творчество. Сергей Михайлович, даже занимаясь трудами далекими от искусства, продолжал эксперименты в скульптуре и живописи, искал свой стиль. Ко многому он пришел сам, не имея связи с коллегами. В те годы он окончательно утвердился в выбранном методе: не делать предварительного эскиза в глине или пластилине, набросав заранее только рисунок.

Живое дерево жизни

В своем творчестве Сергей Чураков предпочитал дерево любому другому материалу. Получив в молодости обширные знания в различных сферах деятельности, наблюдая за людьми всех сословий и их привычками, он скопил богатый запас впечатлений, образов и характеров. Все это обогатило его работы, помогло сделать достоверными разные всевозможные жанровые композиции и персонажи разных представителей народа: монахов, странников и крестьян. В анималистическом направлении скульптор создавал фауну лесного мира. Кроме того, он увлекался графикой и керамикой.

Деревянные скульптуры Сергея Михайловича участвовали в крупнейших художественных выставках первой половины ХХ века, и теперь они хранятся в музеях и частных коллекциях по всему миру. Одним из признаний его успеха стал диплом, присужденный ему на Международной выставке декоративных искусств и современной художественной промышленности в Париже, в 1925 году, за достижения в области цвета в скульптуре.

 

Продолжатель династии

Своих детей Сергей Михайлович старался приучить к художественному видению мира. Например, после прочтения вслух сказок, отец просил их сделать иллюстрации к услышанному повествованию. Многочисленные детские рисунки сохранились в семейных архивах. Позже он предлагал им копировать зоологические атласы и альбомы европейских мастеров — Леонардо да Винчи, Альбрехта Дюрера, Ганса Гольбейна и многих других. Все эти навыки пригодились потом, когда четверо детей Чуракова стали реставраторами и восстанавливали оригинальные картины великих мастеров.

Одним из самых известных продолжателей династии стал сын Степан Чураков (1909–1985), вошедший в историю искусства как подвижник московской школы реставрации XX века.

Первоначально Степан учился рисунку и скульптуре у своего отца, как и все дети его большой семьи. Позже, в 1925-26 годы, профессиональное образование получил в Московском кустарно-промышленном училище имени М.И. Калинина на факультете деревянной игрушки, где руководителем курса была известный художник Вера Мухина. Так же учился живописи у Павла Корина, а по окончании училища продолжил совершенствоваться в профессии в реставрационной мастерской Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина (ГМИИ), куда его позвал учитель. И в 1929–1939 годы под руководством Павла Дмитриевича работал там реставратором.

Он оставил живые воспоминания о Корине, рядом с которым он рос и формировался: «У Павла Дмитриевича я был верным учеником, который буквально во всем ему помогал: в натяжке полотен на новые подрамники, грунтовке полотен, перетяжке этюдов и всяких других работах. Это давало мне знания, а работы я не боялся. Все высказывания Павла Дмитриевича о художниках и искусстве были для меня неоспоримы».

Бережный сотворец

Первая самостоятельная работа Чуракова-младшего в реставрации – полотно Якоба Йорданса «Сатир в гостях у крестьянина». Под руководством наставника Василия Яковлева с 1931 по 1932 он занимался восстановлением картин из упраздненного Румянцевского музея: «Христос» Рембрандта, «Се человек» Тициан, «Иоанн евангелист» Карло Дольчи. Он укреплял, расчищал и частично дублировал творения мастеров.

В довоенное время Степан Сергеевич реставрировал картины Лукаса Кранаха Старшего, Боттичелли, Петера Паувела Рубенса, Николы Пуссена, Гюстава Курбе, Камиля Коро. Восстанавливал полотна Харменса ван Рейн Рембрандта – «Портрет старушки», Франческо Гварди – «Архитектурная фантазия с двориком», Пьетро Перуджино –  «Мадонна с Младенцем» Обширный список его работ включает реставрацию монументальной живописи. Он участвовал в восстановлении настенных росписей и плафонов в Музее революции, Малом театре, в снятии масляных записей в Успенском соборе и Княгинином монастыре во Владимире (1940). Одновременно, в 1939–1941 годы, работал реставратором в музее-усадьбе «Архангельское», в Государственной Третьяковской галерее, в Музее революции.

Подарил вторую жизнь шедеврам

Его опыт и навыки особенно пригодились в годы Великой Отечественной войны. Так, Степан Сергеевич вместе с братом и сестрой (Сергеем и Екатериной Чураковыми) и с Павлом Дмитриевичем Кориным занимался восстановлением фойе и плафона Большого театра, поврежденных попавшей в здание авиабомбой. В период эвакуации ценностей из московских музеев в тыл (1942), выполнял задачи по подготовке и сохранению экспонатов.

В дальнейшем Степан Чураков выполнил две уникальные по сложности работы – реставрацию картины Франса Хальса «Святой Лука» и полотна Рембрандта «Артаксеркс, Аман и Эсфирь». Также он участвовал в работах по реставрации «Севастопольской панорамы», «Бородинской панорамы» – произведений, пострадавших от землетрясения в Ашхабаде, в воссоздании монументальных росписей для архитектурных памятников по всей стране.

Знаковым для него стал 1945 год. В мае он был командирован в Германию, где участвовал в спасении, поисках и реставрации картин Дрезденской галереи, музеев Лейпцига и Берлина, а в сентябре был зачислен в штат отдела новой живописи научно-реставрационного центра имени И.Э. Грабаря (ГЦХРМ). Найденные в тайниках картины находились в ужасном состоянии – были покрыты плесенью, а краска на них едва держалась. Степан Сергеевич лично занимался тщательной подготовкой к транспортировке картин в Москву. Спустя три года, по возвращении из Германии, одиннадцать лет он заведовал отделом масляной живописи мастерских ГМИИ.

Наставник и управленец

Среди заслуг Степана Сергеевича не только прикладные работы по сохранению шедевров искусства, но и подготовка нового поколения реставраторов. После войны Чураков-младший занимался формированием отдела масляной живописи ГЦХРМ, организовал для молодых сотрудников занятия по рисунку и живописи, готовил квалифицированных специалистов, которые потом разъехались работать по музеям всего Советского Союза. При его участии были проведены двухгодичные курсы реставраторов (1955–1957).

Помимо руководства мастерскими и наставничества, он не оставлял профессиональную деятельность: участвовал в реставрации знаковых произведений масляной живописи. К примеру, в 1947–1960 годы вместе с коллегами Чураков реставрировал уникальную роспись Михаила Врубеля «Надгробный плач» из Кирилловской церкви в Киеве. Для этого понадобилось деликатно снять ее со стены и затем продублировать на холст.

Работы по восстановлению картин из Германии, перемещенных в «спецфонд», были им продолжены в 1956 году. Степан Сергеевич вернулся в ГМИИ три года спустя, в мастерскую реставрации живописи, которую потом, после ухода с поста учителя – Павла Корина, возглавлял девять лет. Кроме основной работы, Степан Чураков в те же годы был членом многих комиссий МК СССР, председателем реставрационных советов. Два десятилетия большинство ключевых реставраций в стране проходили при его непосредственном участии. Это такие полотна, как «Юдифь» Джорджоне в Эрмитаже, «Иван Грозный убивает своего сына» Ильи Репина в Третьяковке, настенная живопись в соборах Троице-Сергиевой лавры и другие памятники мирового искусства в союзных республиках.

Наследие

Работы Чуракова-младшего – художника, скульптора и реставратора высшей квалификации – сегодня представлены в Третьяковской Галерее, их можно увидеть в различных художественных музеях России.

В 1962 году он награжден орденом ГДР «За заслуги перед Отечеством» второй степени, в 1963 – званием почетного гражданина города Дрездена, в 1974-м – званием Заслуженного художника РСФСР.

Автор: Ольга Плаксунова